[Арестован в начале ноября 1937 г. у себя дома. Допрос на Лубянке. - К.Г.]
Л. 5: "Допрос продолжается всю ночь, а утром меня в компании таких же бедолаг отвозят в Таганскую тюрьму в "черном вороне".
Приемный пункт этого заведения представляет собой большой зал, отделенный от главного входа массивной решеткой и лишенный какой бы то ни было мебели. Арестованные вповалку лежат на грязном заплеванном полу в ожидании вызова. Все дальнейшие процедуры таганского гостеприимства с достаточной полнотою (Л. 6) описаны в романе "Дети Арбата". Кратко издевательскую эту хронологию повторяю:
1. Вас раздевают догола. Осматривают рот (не спрятана ли под языком антисоветская прокламация). С той же целью обследуют фекальное отверстие.
2. Вас лишают пояса, подтяжек и ботиночных шнурков (а вдруг вы надумаете повеситься?). Срезают все пуговицы. Отбирают документы и деньги.
3. Вы попадаете к парикмахеру, который выстригает вам половину головы.
4. Вас приводят в холодную баню с разбитыми стеклами и снабжают крошечным обмылком.
5. После этого у вас снимают оттиски пальцев (на тюремном жаргоне это называется "игрой на рояле").
6. И, наконец, вы попадаете в руки тюремного фотографа, который умело превращает вас в занумерованного неандертальца.
Только после этого вы получаете право на микроскопическую "жилплощадь" в тюремной камере".

Л. 7: "С камерой нам чуть-чуть повезло: она была недавно отремонтирована, и поэтому ее не успели предельно уплотнить. Еще не выветрился запах свежей краски. В камере было 20 коек, из которых мы, вновь прибывшие, четыре успели захватить. Спали мы впятером на двух койках, тесно прижавшись друг к другу. <...> Л. 7: "Вскоре число "жильцов" нашей камеры достигло 150 человек. Уплотнение происходило в основном за счет "кавежединцев" [работники КВЖД, находившиеся в японском плену после захвата жел. дороги - К.Г.], которые уже были вынуждены размещаться на полу и даже в непосредственной близости от "параши"."

Л. 8: "...вскоре меня втолкнули в пересыльную камеру, в которой на площади 30-40 квадратных метров разместилось около ста будущих лагерников. Спали мы, сидя на полу, (Л. 9) прислонившись спинами друг к другу. При полном отсутствии вентиляции мы начали ощущать возрастающие симптомы удушья, пока кому-то не пришло в голову разбить оконное стекло".

[1938, Куйбышевская ТЭЦ. Самарлаг - К.Г.]
Л. 10: "Вскоре всю техническую интеллигенцию размещают в одном бараке для ИТР. Создается ОКБ (особое конструкторское бюро) в составе трех архитекторов, двух инженеров и техника-сметчика. Оно располагается в пристройке к нашему бараку, и поэтому нам теперь нет нужды вставать с петухами. По инициативе начальника участка Гофмана в лагере сооружается бетонированный (Л. 11) отепленный ватерклозет с водопроводом и канализацией. Заезжие критиканы, порицающие либерализм к заключенным, насмешливо называли это сооружение "сказками Гофмана"".
Л. 11: "В апреле к нам приезжает группа проектировщиков из Теплоэлектропроекта, где я когда-то два года работал. Цель их приезда - внесение крупных изменений в рабочие чертежи. <...> ...мне, как парии, расчеты не доверяются, но я удовлетворяюсь и конструированием по готовым расчетам".
Л. 12: "Вскоре между мной и Володиным [Володин - начальник бригады из Теплоэлектропроекта - К.Г.] начинаются нелады. Я категорически отказываюсь выполнять его требование о введении дополнительных стержней..., считая это перестраховкой. Он жалуется на меня начальнику строительства, - и высший синклит приговаривает меня к переводу на общие работы в каменном карьере. Я глубоко возмущен и пишу заявление на имя С. Жука, начальника гидроузла, с просьбой перевести меня на другой участок, а пока в ночную смену "вкалываю" ломом и киркой, долбя мерзлый камень".

["Амнистирован" и переведен снова в ОКБ на составление смет после ДТП, в результате которого погибло и тяжело пострадало несколько человек, Романович же чудом не пострадал. - К.Г.]

Л. 12: "Но вскоре, в феврале 1939 года, за мной персонально приехал конвоир, чтобы сопроводить меня на мехзаводский участок. Оказывается, так оперативно сработало мое заявление на имя Жука".