[1937 г., арест на выставке - К.Г.]
Л. 2: "Вечером того же дня [в день ареста - К.Г.] я был перенаправлен в Таг[анскую] т[юрьму], т.к. узнал я, в Бут[ырской] - мест не было. Всю ночь мы просидели в Таг[анской] т[юрьме] на скамье в особом здании посреди двора вместе с другими арестованными. Нам не разрешалось разговаривать и переговариваться. В течение ночи нас не раз обыскивали и отбирали все, что было у нас. Отрезали пуговицы, снимали пряжки. Утром под конвоем повели в баню, а затем развели по камерам.
Я попал в 427-у, где ранее... размещалось 35 человек. Теперь там оказалось - 150. Лежать можно было только на грязном полу, а дышать было очень трудно. Камера располагалась на 3-м этаже и в ней было только одно окно и несколько жел[езных] кроватей. Здесь были инженеры, священники, бывшие офицеры, воры, бандиты и пр. Сидел и тюрь, надзиратель, еще до революции работавший в этой тюрьме. Он и рассказал, что ранее здесь сидели 35 полит[ических] заключенных, стоял стол, у всех были кровати, а книги он мог получать из тюр[емной] библиотеки.
Рядом со мною расположился солдат, которого арестовали ... за то, что во сне хвалил Троцкого, а это подслушал парторг. Сам солдат говорил, что он даже плохо знает Т[роцко]го, но ему уже "определили" 8 лет ссылки. На улице было холодно, а у нас в камере страшно душно и жарко. Тогда я предложил в порядке безнадежного отчаяния выбить стекла в окне и впускать все время морозный воздух с паром. Что и было сделано".
Л. 2: "Прогулок на воздухе не было. Тогда я ... потребовал вызвать в камеру врача-обходчика. И когда он пришел, спросил: "Как, с мед[ицинской] точки зрения, прогулки для заключенных людей считаются ли вредными для здоровья?" Врач ничего не ответил, но через день-два нам разрешили прогулки по двору на 10 минут".

[Еще не все окна камер закрыты железными занавесами - К.Г.]

Л. 2: "При допросе я обязан был сидеть за столом, держа руки поверх стола. По другую сторону садился он [следователь Везенер - К.Г.] с револьвером в руке".

Л. 3: "В ноябре 1937 г. Таганская тюрьма сформировала большой эшелон заключенных-женщин и мужчин, партией около 2000 человек. Их на машинах и пешком доставили на товарную станцию Москвы, где уже стоял подготовленный эшелон. Нас выгрузили из кузова черных закрытых автомобилей, где мы были набиты как сельди в бочке, и выстроили у вагонов. Затем всех нас поставили на колени в мокрый и грязный снег и начали распределять по вагонам".