[Конец марта 1941 г. Арест в Москве - К.Г.]

Л. 4: "Открылись железные ворота, и машина въехала во двор наркомата государственной безопасности. Все делалось очень быстро, видимо, для того, чтобы я не смог рассмотреть ни здание внутренней тюрьмы, ни двор, перегороженный деревянными заборами на дворики для прогулок".

Л. 5: "Передо мной всплывает тюремная камера в Бутырском сумасшедшем (Л. 6) доме, куда к трем умалишенным поместили меня, совершенно здорового молодого человека". [Пробыл там 29 дней - К.Г.] ""Зачем, почему, до сих пор не понимаю. Видишь, волос на голове почти не осталось, выпали за эти двадцать девять дней. Оттуда и седина"" (Л. 10).

Л.7: "Это было в июле 1941 г., после суда...где мне зачитали приговор, по которому я осужден на 10 лет заключения в лагерях. Меня повели в камеру для осужденных. <...>
...непонятно было, почему надзиратели носят на плече сумки с противогазами. Тогда я еще не знал, что идет война".

Л. 11: "...я вспомнил, как сидя в одиночке в Лефортовской тюрьме, однажды в начале июля я услышал из соседней одиночки мелкий дробный стук в стену. Я тихо ответил таким же стуком. И человек из соседней одиночки выстукивал мне по тюремной азбуке, спрашивая меня, кто я такой и что я знаю о слышимых в тюрьме тяжелых взрывах.
<...> Я ответил, что ничего не знаю, почему слышны взрывы. И... спросил, почему все следователи и надзиратели ходят с противогазами. Он ответил, что, наверное, какие-нибудь учения. А это было самое начало войны..
<...> Мы понимали, что теперь и наша судьба как-то связана с войной. <...> (Л. 12) Одни говорили, что всех вывезут из Москвы и расстреляют. Другие, что повезут на передовые позиции рыть окопы".